«сидит на нефтяной игле». Сторонники этого мифа утверждают, что экономика России якобы основывается практически исключительно на экспорте углеводородов, и если объёмы этого экспорта снизятся или цена на нефть существенно упадёт, то это якобы приведёт к полному экономическому краху России.

Распространён это миф как среди российских всепропальщиков, так и на Западе - например, некоторые представители политической элиты США называют Россию «Большой Бензозаправкой».

В реальности добыча топливно-энергетических полезных ископаемых занимает в структуре нашей промышленности всего лишь 21 %, при этом вклад доходов от нефти и газа в ВВП России не превышает 16 %.

Важно различать долю углеводородов в ВВП (16 %) и долю углеводородов в экспорте (от 40 до 50 %). Незаметная подмена первого показателя вторым часто используется для создания впечатления, что «всё пропало».

Основной миф: зависимость России от нефти

Доля экспорта нефти в ВВП России.

Подмиф: Критическая зависимость курса рубля от цены на нефть

Курс рубля действительно зависит в том числе и от цены на нефть, но не стоит эту зависимость преувеличивать или считать это единственным фактором.

Посмотрим на разрушенную американцами Ливию, которая зависит от экспорта нефти очень сильно. Ливия экспортирует в восемь раз больше нефти на душу населения, чем Россия - казалось бы, ливийский динар должен был бы от снижения цен на нефть упасть значительно ниже российского рубля и обесцениться в несколько раз… однако на практике курс ливийского динара за последние полгода не только не упал, но даже слегка укрепился.

Это лишний раз доказывает, что снижение цен на нефть хоть и неприятно для России, но всё же отнюдь не является главной причиной снижения курса рубля.

В условиях, когда фундаментальных внутриэкономических причин для обесценивания национальной валюты нет, главной причиной падений курса являются скоординированные спекулятивные атаки. Международные спекулянты умеют при необходимости играть против курсов чужих валют. Так, например, общеизвестна история, когда спекулянт Сорос сумел продавить курс английского фунта стерлингов на 25 % (см. Чёрная среда 1992 года).

Когда американцы организуют беспорядки в какой-нибудь интересной им стране - например, в Аргентине, Бразилии или в Турции - одновременно с майданом нередко загадочным образом падает курс местной валюты. В условиях долларового мира поколебать курс «вражеской валюты» американцам несложно.

Так, параллельно с атакой на рубль в ноябре-декабре 2014 года была осуществлена финансовая атака на турецкую лиру (которая достигла очередного исторического минимума) - эта атака активизировалась после того, как правительство Турции произвело ряд важных шагов в сторону сотрудничества с Россией, а также арестовало ряд турецких цветных революционеров.

Впрочем, как правило, такие атаки не имеют долговременного эффекта. После окончания махинаций спекулянтов искусственно нагнанный курс обычно откатывается на более адекватные рубежи. И если посмотреть на долгосрочную погодовую динамику курса рубля и динамику цен на нефть, то оказывается, что практически никакой зависимости нет, а наблюдаемая корреляция этих показателей за последние 22 года показывает совершенно обратный результат по сравнению с тем, что говорят либеральные экономисты: цены на нефть существенно выросли, а рубль существенно ослаб, а вовсе не наоборот.

Ещё одной причиной снижения курса рубля явились антироссийские санкции, введённые странами Запада под давлением США. Американцы сами фактически признали свою ответственность за это: с заявлениями в ключе «наши санкции сработали успешно, рубль упал» выступили в декабре 2014 года представитель Белого Дома Джош Эрнест и глава Национального экономического совета Джейсон Фурман.

Импорт нефти в США 1950-2011

Производство и потребление нефти в США, с оптимистичным прогнозом

Зависимость стран Запада от нефти

Можно говорить о том, что на нефтяной игле сидит не Россия, а страны Запада. Если страны Запада перестанут покупать нефть у России, то Россия, тем не менее, сможет поставлять углеводороды на другие рынки, а также использовать их для внутренних потребностей. Если же Россия перестанет поставлять на Запад углеводороды, то население этих стран будет мёрзнуть, а производство остановится.

Технологии же солнечной и ветровой энергетики на настоящий момент недостаточно эффективны и не могут составить нефти и газу существенную конкуренцию. А возвращение к энергетике преимущественно на основе угля, как это было в XIX веке, представляет существенную технологическую проблему, так как инфраструктура и транспортные средства рассчитаны преимущественно на нефть и газ. Кроме того, уголь является крайне неэкологичным топливом.

Также не являются решением проблемы месторождения сланцевого газа и нефти, а также нефти и газа из битуминозных песков,. Несмотря на огромные запасы себестоимость добычи этих энергоносителей существенно выше, чем у традиционных нефти и газа, поэтому эти месторождения не позволят быстро избавиться от внешней зависимости. Что характерно, сами американцы отлично осознают эту проблему, что отражается в отчётах их профильных ведомств и научных организаций.

К чему приведёт падение цен на нефть

В конце 2014 г. случилось существенное падение цен на нефть, от уровня около 100-110 долларов за баррель на протяжении большей части года до уровня примерно 65 долларов за баррель в начале декабря.

Многие посчитали это катастрофическим падением цены, однако надо напомнить, что в 2008 году цены упали ещё глубже, со 145 долларов летом до 36-40 долларов в декабре. В тот раз падение нефти было связано с первой волной мирового экономического кризиса (также его связывали с экономической атакой США на Россию после войны в Южной Осетии 08.08.08, когда Россия впервые применила силу к американскому сателлиту - Грузии).

Однако низкие цены на нефть продержались тогда недолго - уже с первых месяцев 2009 г. начался медленный рост цен, к середине 2009 г. цена достигла 70 долларов за баррель, а к началу 2011 г. цена вновь превысила 100 долларов за баррель.

Дело в том, что низкая цена на нефть не выгодна ни ключевым странам-производителям нефти, ни крупнейшему потребителю - США, ведь американцы пытаются развивать у себя добычу сланцевой нефти и сланцевого газа, добыча которых рентабельна только при уровне цен не менее 80-90 долларов за баррель.

Дешёвая нефть невыгодна и Канаде, где значительная её часть добывается из битумозных песков, что требует повышенных вложений. Снижение цен на нефть ведёт к снижению цен на газ, что крайне невыгодно производителям сжиженного природного газа (СПГ), который рентабелен только при достаточно высоких ценах (в России есть несколько проектов СПГ, но в основном российский газовый экспорт идёт по трубопроводам, а в плане возможностей поставок трубопроводного газа у России почти нет конкурентов).

Маловероятно, что низкий уровень цен на нефть продержится долго, так как слишком многим игрокам на рынке он невыгоден. Длительное падение цен на нефть возможно только в случае глубокого многолетнего экономического кризиса, либо перевода мировой экономики с углеводородов на другие источники энергии (на подобный переход, однако, потребовались бы многие десятки лет).

Что же всё-таки произойдёт, если низкие цены на нефть, достигнутые в декабре 2014 года, сохранятся на весь 2015 год? По мнению американских аналитиков с Wall Street, Россия потеряет от этого 4,7 % годового ВВП (что в целом является верной прикидкой, учитывая долю экспорта нефти в ВВП России около 8-9 %).

Это неприятное, но отнюдь не катастрофическое падение - для сравнения, по тем же данным Венесуэла потеряет 10,2 % ВВП, Саудовская Аравия - 15,8 %, а Кувейт - 18,1 %. Соединённые Штаты, по мнению тех же американских аналитиков, приобретут 0,5 % ВВП, однако тут не учитывается эффект от кризиса в сланцевой отрасли (уже в ноябре 2014 г. более чем на 40 % упало количество разрешений на новые буровые установки, что скажется в первую очередь на добыче сланцевого газа и нефти, так как сланцевая индустрия требует постоянного нового бурения).

Подписывайтесь на канал "Stockinfocus" в , чтобы первыми узнавать о главных новостях и важнейших событиях дня.

Кризисное состояние отечественной экономики волнует в текущий момент практически каждого. Люди видят, как растут цены, тарифы, как не поспевает за ними зарплата. Нам объяснили – состояние нашей экономики реагирует на падение цен на нефть. Почему же экономическая ситуация в России зависит от «нефтяных» цен?

Зависимость экономики России от нефти и газа

Россия является одной из самых крупных мировых нефтегазодобывающих стран. Соответственно, значительную часть доходов бюджета составляют поступления из нефтегазовой отрасли. Кроме того, объем добычи этих ископаемых в 2014 году составлял свыше 10 процентов ВВП, а доля экспорта из России нефти и природного газа достигла 44%. То есть, от добычи и продажи энергоносителей зависит наполненность бюджета страны, и, в целом, состояние нашей экономики и ее дальнейшее развитие.

Одни эксперты говорят, что Россия все же не является страной, ориентированной только на экспорт сырья, и влияние «нефтяных» цен на экономический рост страны слишком преувеличен. Другие специалисты подчеркивают, что Россия все же находится в сильной «сырьевой» зависимости.

Так или иначе, последние события показывают, что снижение мирового уровня цен на нефть все же оказало влияние на текущее экономическое состояние страны. В частности, все мы наблюдаем рост инфляции, падение реальных доходов населения, а в основе всего этого – ослабление курса рубля.

Факторы ослабления российской валюты

Курс российской валюты – не слишком предсказуемая вещь. Множество факторов влияет на рубль, они воздействуют на его курс в разной степени интенсивности и меняются со временем. В текущее время самое сильное влияние на курс рубля оказали «нефтяные» цены, санкции и повышение ключевой ставки ЦБ РФ. И эти факторы, как полагают эксперты, продолжат оказывать свое влияние в ближайшем будущем.

Кроме того, ослаблению российской валюты сейчас способствует рецессия, наблюдаемая в экономике, высокие темпы инфляции и продолжающееся снижение цен на нефть.

Зависимость российской экономики от цены на нефть

Корни этой зависимости уходят в структуру нашей экономики. Достаточно большая доля доходов бюджета страны приходится на нефтегазовый сектор – по подсчетам экспертов, до половины доходной части федерального бюджета и 30% консолидированного бюджета России. Рассчитывая бюджет страны, власти опираются на прогнозную цену на нефть. И если она оказывается ниже прогнозируемого уровня, как и происходит в последнее время, бюджет несет колоссальные потери в доходной части, поскольку поступления от продажи энергоносителей оказываются ниже, чем предполагалось.

Недостаток доходов ведет к дефициту бюджета, снижению уровня инвестирования в экономику, что тормозит ее развитие, стимулирует рост инфляции и ведет к общему кризисному состоянию.

Изменить создавшееся положение можно за счет развития внутренней экономики страны, поддержки малого и среднего бизнеса, развития других отраслей экономики. Это все требует экономического реформирования, снятия административных барьеров, улучшения деловой среды и инвестиционного климата – долгой и сложной работы, результаты которой будут видны только через несколько лет. Но на настоящий момент экономика России действительно зависит от цен на нефть, хотя, возможно, и не в столь сильной степени, как полагают пессимистично настроенные эксперты.

Мезенцева Василиса

В последние два года о нефтегазовой зависимости России говорили и на профессиональных мероприятиях, и в кулуарах, и на любой кухне. вновь сделал актуальным вопрос структурных реформ в экономике, особенно на фоне санкций, которые накладывают внешние ограничения на страну. Насколько российская экономика зависит от нефтегазового сектора, в каких сферах и в чем это выражается?

Не нефтью единой

Прямой зависимости экономики от добычи сырья в России нет. Доля добычи полезных ископаемых в структуре ВВП составляет менее 9% (официальные данные Росстата). Даже в структуре экспорта в 2015 года сырая нефть составила немногим более четверти, а в целом доля энергетических товаров в структуре валютных поступлений не превысила 60%, тогда как еще в 2013 году этот показатель достигал 78%. Конечно, во многом это было достигнуто за счет обвала цен на нефть и сокращения поступлений от поставки сырой нефти, природного газа и нефтепродуктов.

«Прямая зависимость от нефти и газа у России есть, но не столь масштабная как у большинства нефтедобывающих стран, - подтверждает Владимир Буев, вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП). - Доля нефтегазового сектора в объеме ВВП составляет 7–9%, в то время как в большинстве стран ОПЕК эта цифра доходит до 40–45%. Для сравнения - на 2014 год (до масштабного обвала нефтяных цен) доля нефтегазового экспорта составляла 40% от ВВП Саудовской Аравии, а в целом экспорт нефти и газа достигает более 90% валютных поступлений королевства. У России же и экспорт, и экономика гораздо более диверсифицированы».

И действительно, за 2015 год доходы от экспорта, например, машиностроения подскочили более чем на 10% и составили $26 млрд (доходы от продажи природного газа около $41 млрд). Таким образом, в российской экономике наметилась диверсификация.

Зависимые инвестиции

Хотя доля нефтедобычи и экспорта сырой нефти в экономике не является критической, однако несколько ключевых сфер и множество смежных отраслей сильно зависят от нефтегазового сектора.

По данным Росстата, доля нефтегазового сектора в структуре инвестиций в основной капитал составляет до 55% или порядка 12 трлн руб. из общих 22 трлн.

«Зависимость от нефти и газа наибольшая в России не в экономике и даже не в промышленности, а в отдельных наиболее чувствительных сферах народного хозяйства. Например, более 55% инвестиций осуществляется в нефтегазовом и смежных секторах, а инвестиции, в свою очередь, обеспечивают более четверти ВВП. Кроме того, слишком высока зависимость бюджета от нефтегазовых доходов - 44% доходов за 2015 год поступили от нефти и газа, несмотря на резкий обвал цен на энергоресурсы на мировом рынке. По-прежнему сохраняется высокая доля нефтегазового сектора в структуре экспорта, хотя здесь, конечно, диверсификация идет более интенсивно», - подтверждает Владимир Буев.

«Доля экспорта нефти в ВВП России всего 9%, даже меньше чем у Норвегии с её 11% и уж совсем далека от Саудовской Аравии с 45%. Но „игла“ есть, и если посмотреть, то доля нефтегаза в нашем экспорте превышает 70%. Цифра серьёзная, хотя и с этим можно неплохо жить, при некоторых оговорках. Например, если ничего не завозить из других стран и обходиться своими силами. Тогда внешнеторговый баланс будет нормализован. Пока до этого очень далеко - мы слишком много товаров закупаем в валюте. Выстроить собственное производство не так уж и просто - и главное быстро», - поясняет Дмитрий Солодин, аналитик компании IT Invest.

Избавляться от зависимости

На извечный русский вопрос «Что делать?» единого ответа, конечно, нет. Одни говорят, что надо делать упор на развитии внутреннего рынка и укреплять рыночные институты, другие рекомендуют заниматься тотальной технической модернизацией обрабатывающей промышленности и увеличивать несырьевой экспорт. Все сходятся лишь в одном - пора избавляться от этой зависимости.

«Из-за высокой зависимости от нефти и газа Россия в последние 30 лет пережила несколько экономических кризисов, связанных с нестабильностью цен на энергоносители. Еще будучи в составе СССР, когда во второй половине 80-х гг. цены на нефть рухнули в 4 раза, советская, а затем и российская экономика оказалась в острейшем кризисе. Выход из него удалось в 1999 году, когда цены на „черное золото“ пошли наверх. Главным фактором всех последних кризисов - в 1998, 2009 и 2015-2016 гг. - стал обвал нефтяных цен. Чтобы снизить эту зависимость, необходимо проделать большую работу по всему спектру диверсификации - от внутренних инвестиций до внешней торговли», - говорит Владимир Буев.

Его коллега Николай Смирнов, эксперт НИСИПП, считает, что необходимо укреплять рыночные институты внутри страны и улучшать инвестиционный климат: «Слезть с ресурсной иглы - значит развить внутренний рынок. Ресурсы для этого, как ни странно, по-прежнему есть, но нужен комплекс мер, включая право собственности и прочие рыночные институты, доступ к своему инвестиционному ресурсу, прочная стратегия на 15–30 лет вперед и т. д. Последние годы мы находились в глобальной институциональной колее, когда менять правила было невозможно. Сегодня, похоже, что мировая экономика проходит точку бифуркации - значит есть шанс предложить свой вариант будущего».

Дмитрий Солодин предлагает радикальные и конкретные меры: «Для начала можно восстановить свою нефтехимическую промышленность и продавать заграницу нефть не простую, а переработанную, а значит и с большей добавленной стоимостью. Мне этот план видится наиболее очевидным и разумным. Он лежит на поверхности. Страна с такими углеводными запасами не может не быть одним из лидеров в нефтеперерабатывающей промышленности. Это нонсенс! Но для этого, безусловно, нужны серьёзные инвестиции, и без госучастия тут не справиться. За весь период „послесоветской“ России не было построено ни одного нового НПЗ. Да, модернизация была, но деньги инвестировали только в добычу, а в переработку почти ничего не шло».

«У нас есть огромные просторы для земледелия и животноводства, в частности для выращивания пшеницы и прочих зерновых. В этом направлении мы движемся очень хорошо - в текущем году Россия может стать крупнейшим мировым экспортёром пшеницы (сейчас входит в тройку лидеров). Кроме того, мы можем похвастаться ещё и мировым лидерством в экспорте индюшатины. Продолжаем развивать сельское хозяйство и слабый рубль тут нам только в помощь. Да и внутри страны у нас теперь спрос больше, а конкуренции меньше. Думаю, тут правительство уже здорово помогло, отказавшись от „заморских деликатесов“. Ещё бы решить проблему с собственными семенами и кормами, а то покупать чужие - и дорого (а долларах же), и для продовольственной безопасности нехорошо.

Далее IT-технологии. Наши технологии высоко конкурентны, благодаря хорошему уровню подготовки специалистов, креативности мысли, а также низкой стоимости. Инвестиций сюда много не надо. А надо не мешать. Подготовить хорошую законодательную базу для работы в Интернете, для электронного денежного обороте и т. д. (у нас много пробелов). Ну, и льгот в налогообложении, конечно, дать этой сфере тоже не будет лишним. Плюс доступ к международным рынкам капитала, который был закрыт так называемыми „санкциями“. Но, боюсь, решить именно эту проблему будет намного сложнее, чем другие. Выход есть: сделать дешёвый кредит внутри страны. Снизьте нагрузку на бизнес - уберите издержки лишние!» - дополняет Дмитрий Солодин.

«Нужно стимулировать инвестиции и деловую активность в частном секторе экономики. Только так можно будет добиться реальной диверсификации и слезть с той самой нефтяной иглы», - резюмирует Владимир Буев.

Как видим, потери есть. Но не смертельные. Берем калькулятор, суммируем и получаем экспорт всех углеводородов (сырой нефти, газа и нефтепродуктов) за 2015 год - $203,323 млрд.

По статистике, весь экспорт из России в долларовом эквиваленте снизился на 31,1% (по сравнению с 2014 годом) и составил $345,9 млрд.

Причина проста - падение цен на нефть. Если в январе 2014 года баррель нефти Brent стоил примерно $107, в январе 2015 - $50, а в январе 2016 уже $34. И то Россия сгладила неприятный момент за счет увеличения добычи и производства нефтепродуктов. Иначе потери были бы больше.

Россия стала наращивать производство нефтепродуктов, т.е. экспортировать не только сырье, но и готовую продукцию.

Исходя из этих цифр, получается, что доля нефти и газа - почти 70% от всего экспорта России.

Удивительно, но большинство останавливается и зацикливается на этой цифре, обвиняя Россию исключительно в сырьевой модели экономики. Оппозиция почему-то не любит слушать дальше. Ведь дальнейшие цифры разрушают их "посыл" - в России все плохо.

Постойте, а мы разве всей страной работаем исключительно на экспорт?

По данным либералов, ВВП России в 2015 году почему-то в два раза меньше - $650 млрд. Откуда они взяли эту цифру - неизвестно.

ВВП России в 2015 году - $1325 млрд. Полученные $89,5 млрд от экспорта сырой нефти - примерно 6,8% .

Даже если брать весь углеводородный экспорт ($203,323 млрд.), то это все-равно чуть более 15% ВВП Росси.

Возможно, в данном случае надо было использовать долларовую оценку ВВП, полученую при помощи пересчёта по паритету покупательной способности (ППС), но этой цифры для 2015 года я найти не смог.

В 2014 году ВВП России по ППС был 3745 млрд долл. Но тогда все мои расчеты можно смело делить на три.

Согласен, для нашей страны низкие цены на нефть, как минимум, неприятны. Мы на эти деньги расчитываем. Но и говорить о том, что мы полностью зависим от экспорта нефти и ее цены - не приходится. Даже иностранные аналитики подтверждают: Россия, даже не получая никаких доходов от продажи углеводородов, сможет спокойно прожить 3-4 года, за которые экономика России может еще больше увеличить разрыв и максимально утратить зависимость от экспорта углеводородов. По крайней мере, специалисты Bloomberg видят огромный потенциал в экономике России. И тут с ними сложно не согласиться.

МОСКВА, 8 февраля. /ТАСС/. Институт экономики роста им. Столыпина П. А. совместно с Институтом народнохозяйственного планирования РАН представил новое исследование "Зависимость российской экономики и бюджета от нефти" (есть в распоряжении ТАСС). Эксперты сделали вывод, что влияние цены на нефть на российскую экономику снова возрастает, вопреки официальной точке зрения правительства РФ.

"Правительство в последнее время часто говорит, что наша экономика стала меньше зависеть от нефти. Но это не так. Действительно, в 2015-2016 годах, когда нефть упала в цене, доля доходов от ее продажи как в ВВП, так и в бюджетной системе сократилась. Но с прошлого года значимость нефтегазовых доходов в экономике снова растет. В конце 2015 года доля нефтегазовых доходов в федеральном бюджете упала до 30%. А потом снова начала расти, и к концу 2017 года снова дошла до 40%", - прокомментировал для ТАСС данные исследования председатель наблюдательного совета Института экономики роста, бизнес-омбудсмен Борис Титов.

Согласно исследованию, в прошлом году увеличение доходов всей бюджетной системы на 36% было обеспечен приростом нефтегазовой составляющей. Для отдельно взятого федерального бюджета этот показатель превысил 70%. "То есть с этой точки зрения бюджет у нас сегодня зависит от внешнеэкономических условий даже сильнее, чем в 2013-2016 годах", - отмечают эксперты.

По данным, приведенным в исследовании, в 2016 году экспорт углеводородов составлял 12% ВВП, а в 2017 году - уже 12,5%. На сектор добычи полезных ископаемых и нефтепереработки приходится более 60% всех поступлений от экспорта (с января по сентябрь 2017 года показатель увеличился с 60,2% до 62,4%), более трети сальдированного финансового результата в экономике.

Важно, по мнению исследователей, и то, что резко возросла значимость сектора добычи полезных ископаемых в общей динамике промышленного производства. Вместе с сектором нефтепереработки на этот сегмент экономики пришлось свыше 70% от итогового роста промышленного производства в 2017 году. Это самая высокая доля за последние пять лет.

"Стоило сейчас ценам на нефть укрепиться, как сразу интерес к долгосрочным стратегиям начинает падать. Это может привести к печальным последствиям, так как инерционный сценарий развития не сможет обеспечить рост ВВП темпами более 1,5% в год. А это угроза экономического отставания страны. В определенный момент у государства просто не будет хватать денег на растущие расходы по социальным программам", - полагает Титов.

Позиция Минфина

Министр финансов Антон Силуанов неоднократно заявлял, что Минфин наблюдает снижение зависимости бюджета от колебания нефтяных цен. Бюджет РФ в 2018 году будет балансироваться при цене на нефть $55 за баррель, сообщал ранее замминистра финансов Владимир Колычев. Для сравнения, еще в 2013-2014 годах для этого требовалась цена в районе $95-105 за баррель, также стоит задача сбалансировать бюджет в 2019 году при цене нефти на уровне $40-45 за баррель.

Избавиться от "нефтяной зависимости", считают в Минфине, поможет новое бюджетное правило. Бюджетное правило - механизм формирования российского бюджета, который определяет максимальный уровень расходов, исходя из цены на нефть. Целью правила является снижение зависимости бюджета от конъюнктурных доходов. Суть правила состоит в том, чтобы перечислять в суверенный фонд - Фонд национального благосостояния - дополнительные нефтегазовые доходы, которые формируются в случае превышения фактической цены нефти над прогнозной.