Изображение еды нередко встречается в мировой литературе и живописи. В нашем исследовании мы говорим о различной художественной роли изображения еды в русской классической литературе и использовании его с целью:
— создания комического эффекта в комедии Д.И.Фонвизина «Недоросль» и в басне И.А.Крылова «Демьянова уха»;
— изображения культуры начала XIX века в романе Пушкина «Евгений Онегин»;
— характеристики персонажей в «Мертвых душах» и «Старосветских помещиках» Гоголя;
— создания гротеска в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» Салтыкова-щедрина.

Начнём защиту нашего проекта с утверждения мысли о том, что изображение еды в комедии Фонвизина «Недоросль» служит и средством характеристики Митрофана, и средством создания комического эффекта.

Сценка из комедии «Недоросль»
С к о т и н и н. Да, видно, брат, поужинал ты плотно.
М и т р о фан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал. Да что? Солонины ломтика три да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.
Е р е м е е в н а. Ночью то и дело испить просил. Квасу целый кувшин выкушать изволил.

Как видим, воспитание своего сына Митрофана госпожа Простакова сводила к заботе только о еде. О пище интеллектуальной, духовной ни Митрофан, ни его матушка понятия не имеют. Митрофан удовлетворяет свою физиологическую потребность в пище, буквально объедаясь: «Не помню, пять, не помню, шесть», — говорит он матери о съеденных подовых пирогах. А ведь подовые пироги — дрожжевые, большие, сытные. В словаре В.И.Даля говорится, что они «кислого теста, сильно всхожие, более с рыбой, поднимаемые на сковородке». Их пекли в больших печах и чаще в специальных пекарнях на подах — гладких кирпичных кладках внутри печи.

«Ломтика» три солонины, пять-шесть пироroв — художественная деталь, подчёркивающая животное начало в «злонравных» героях комедии. Фонвизин высмеивает недоросля, намеренно снижает его образ, используя для создания комического эффекта такую деталь, как большое количество съеденного им.

Крылов в басне «Демьянова уха» сравнивает настойчивое хлебосольство Демьяна с неумеренностью писателя, предлагающего прослушать и оценить свои произведения знакомым.

Эта аналогия очень неожиданная. Но литературно-исторический экскурс в XIX век позволяет нам узнать, что в первой половине века была традиция: писатель, прежде чем публиковать свои произведения в журнале, читал их своим знакомым, друзьям, поклонникам своего таланта.

Это происходило, например, в литературном салоне Зинаиды Волконской или в книжной лавке Ивана Смирдина. Крылов, создавая в басне экспрессивную картину русского хлебосольства, осмеял Демьяна, потерявшего всякую меру, потчуя соседа. Бегство Фоки означает, что чрезмерное гостеприимство невозможно выдержать.

Демьяну, с его чрезмерным угощением, уподобляется и писатель, не умеющий вовремя остановиться в насыщении слушателей пищей духовной (чтением своих опусов). Мораль басни обращена именно к писателю:

Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;
Но если помолчать вовремя не умеешь
И ближнего ушей ты не жалеешь,
То ведай, что твои и проза, и стихи
Тошнее будут всем Демьяновой ухи.

И в произведениях Гоголя нередки описания еды.

В сборник «Миргород» входит повесть «Старосветские помещики», которую Гоголь из всего им написанного любил более, чем что-либо другое. К старосветским помещикам
обращена «не поражающая сила сарказма», а «возносящая сила лиризма». Величайшая вера Гоголя в прекрасное в человеке позволила ему найти любовь в обычной жизни, в заботе друг о друге любящих людей.

Переданное писателем желание Пульхерии Ивановны попотчевать супруга, порадовать его любимыми блюдами, трепетные отношения между старосветскими помещиками составляют лирическое начало повести. Благодаря этому в воображении читателей складывается картина мирной, размеренной, спокойной жизни провинциального дворянского поместья и его обитателей.

Сценка из повести «старосветские помещики»
А в т о р. Оба старичка, по старинному обычаю старосветских помещиков, очень любили покушать. Как только занималась заря (они всегда вставали рано) и как только двери заводили свой разноголосый концерт, они уже сидели за столиком и пили кофе…

Через некоторое время после прогулки во дворе Афанасий Иванович говорил: Афанасий Иванович. А что, Пульхерия Ивановна, может быть, пора закусить чего-нибудь?

П у л ь хер и я И в а н о в н а. Чего же бы теперь, Афанасий Иванович, закусить? Разве коржиков с салом, или пирожков с маком, или, может быть, рыжиков солёных?
Афанасий Иванович. Пожалуй, хоть и рыжиков или пирожков…

А в т о р. И на столе вдруг являлась скатерть с пирожками и рыжиками. За час до обеда Афанасий Иванович закушивал снова, выпивал старинную серебряную чарку водки, заедал грибками, разными сушёными рыби и прочим. Обедать садились в двенадцать часов. Кроме блюд и соусников, на столе стояло множество горшочков с замазанными крышками, чтобы не могло выдохнуться какое-нибудь аппетитное изделие старинной вкусной кухни.

С любовью приготовленные блюда, хлебосольство, неторопливые разговоры делают жизнь старичков простой и ясной, помогают противостоять невзгодам, чьей-то злой воле.
Старосветский быт становится бытием, потому что его пронизывает любовь героев друг к другу, к жизни, пусть Гоголь и называет её «привычкой». Однако он говорил: «Такая глубокая, такая сокрушительная жалость», — о чувстве Пульхерии Ивановны к Афанасию Ивановичу.

«Такая долгая, такая жаркая печаль» — о чувстве старика после смерти жены. Гоголь называет своих героев Филемоном и Бавкидою и относит нас этим сравнением к трагедии Гёте «Фауст», где эти добрые существа противостоят злой воле Фауста. Они накрывают стол спасённому ими когда-то и возвратившемуся к ним страннику и за трапезой беседуют о произошедших в их жизни изменениях.

С т р а н н и к.

Вот он, ваш очаг отрадный,
Нежный колокола звон;
Да, от гибели нещадной
Я лишь вами был спасён!
Филемон (Бавкиде). В сад, жена, иди скорее,
Там ты стол накроешь нам.
Пусть дивится он, не смея
Верить собственным глазам.

В «Мёртвых душах» еда много говорит о персонажах. В главе, посвящённой визиту Чичикова к Собакевичу, в последнем подчёркиваются черты богатырства (хотя и с иронией) через многие портретные детали, перечисление блюд, поданных на обед, и их количество.

«Щи, моя душа, сегодня очень хороши! — сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подаётся к щам и состоит из бараньего желудка, начинённого гречневой кашей, мозгами и ножками. -Эдакой няни, — продолжал он, обратившись к Чичикову, — вы не будете есть в городе, там вам чёрт знает что подадут. Это всё выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! У меня не так. У меня свинина — всю свинью давай на стол. Баранина — всего барана тащи, гусь — всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует». Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел всё, обгрыз, обсосал до последней косточки».

Русский желудок для него равен широкой русской душе, это предмет его гордости. Конечно, Гоголь смеётся над своим героем. Но в сцене торга Чичикова с Собакевичем Собакевич уже гордится богатырством своих крестьян, говоря о мастерстве и силе каретника Михеева, сапожника Телятникова. Конечно, Гоголь понимает сущность своего персонажа, называя его кулаком: «Кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь». Ирония Гоголя в отношении Собакевича очевидна.

Еда в художественном произведении связана с изображением культуры определённой эпохи, образа жизни дворянства. В первой главе романа Пушкина «Евгений Онегин» герой мчится к ресторану на Невском проспекте:

К Талон помчался: он уверен,
Что там уж ждёт его Каверин.
Вошёл: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

Пушкин ярко рисует роскошный стол ресторана, дорогие изысканные блюда, которые заказывала блестящая петербургская аристократия, которые любил и он сам. А за названиями этих блюд — пристрастия, мода, торговые связи, бытовые подробности русской жизни начала XIX века.

Из Бельгии привозили лимбургский сыр, который Пушкин называет «живым». Этот острый, с сильным запахом сыр был очень мягким и при разрезании растекался.

В романе «Евгений Онегин» описаны и древнерусские традиции и обряды. Упоминая
о масленичных блинах, Пушкин даёт и характеристику семьи Лариных:

Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
у них на Масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны, песни, хоровод …

Блины — традиционное русское блюдо на Масленицу: «Блин — символ солнца, красных дней, хороших урожаев, ладных браков и здоровых детей». Блины пекли в течение всей масленичной недели, с ними провожали зиму.

Русские писатели включают в произведения описание еды при создании сатирических, гротескных образов. М.Е.Салтыков-Щедрин в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» заставляет своих героев, генералов с Подьяческой, страдать от голода, хотя на необитаемом острове растут плодоносящие деревья, водятся рыба и дичь: «Господи! Еды-то! Еды-то! — сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить». Они не способны даже плоды с деревьев сорвать.

Размышляя о возможности употребить в пищу сапоги или перчатки, оба генерала «В одно мгновение ока остервенились», и один из них «откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил». Салтыков-Щедрин смело отклоняется от житейского правдоподобия и, используя гротеск, подчёркивает никчёмность, неприспособленность к жизни двух генералов.

Писатель помещает своих героев в фантастическую реальность, чтобы обнаружить несостоятельность представителей правящего класса, просидевших свой век «в какой-то регистратуре», которым жизнь так же непонятна, как и необитаемый остров.

Итак, в нашем исследовании мы аргументировали выдвинутые в его начале тезисы о роли изображения еды в русской литературе. Мы не коснулись в своей работе таких изысканных образов поэзии Серебряного века, как ананасы в шампанском или мороженое из сирени Игоря Северянина или пахнущие морем устрицы во льду из стихотворения Анны Ахматовой «Вечером». Но это станет предметом нашего следующего проекта…

Задание № 724
Пояснение

Комментарии к сочинениям

С17.1. Почему в фи­на­ле ше­стой главы ро­ма­на А. С. Пуш­ки­на «Евгений Онегин» зву­чит тема про­ща­ния ав­то­ра с юностью, по­э­зи­ей и романтизмом?

Романтик и поэт Ленский кажется духовным и социальным антиподом Онегина, полностью оторванным от быта, от русской жизни. С Ленским в роман входят темы молодости, дружбы, юношеской отваги и благородства.

Представив героя во второй главе романа, Пушкин дает ему красноречивую характеристику. Ленский, «красавец в полном цвете лет, поклонник Канта и поэт», вернулся в свою деревню из «Германии туманной». Тематика и образы его творчества напоминают общие места романтических элегий, в своих стихах Ленский воспевает «поблеклый жизни цвет без малого в осьмнадцать лет». Подобные настроения - дань романтической традиции. И, как романтик, Ленский мыслит романтическими категориями. И, конечно, как романтический герой, он погибает на дуэли.

Смерть романического героя символична – загублена молодая жизнь, с её уходом закончилась поэзия, романтика. Вот почему в финале шестой главы звучит тема прощания с романтизмом, поэзией, юностью.

С17.2. Что символизирует судьба господина из Сан-Франциско и кто еще из писателей ХХ века обращался к теме «сытых»?

Господин из Сан-Франциско – человек, давно избравший для себя образец, на который, по его мнению, стоило равняться. Долгие годы «упорного труда» позволили ему добиться желаемого. Он богат. Он знает, что люди его круга часто ездят отдыхать в Старый Свет – туда же едет и он. Герой окружает себя яркими декорациями и ограждает себя от всего того, чего не желает видеть. Однако правда заключается в том, что жизнь – настоящая, искренняя – остаётся как раз за этими декорациями его искусственного, пропитанного насквозь фальшью мирка. По иронии судьбы, герой возвращается в родные места на той же «Атлантиде». Однако смерть его ничего не меняет в целом мире – люди продолжают изображать счастье, потакать своим секундным порывам. Господин из Сан-Франциско же уже никогда не сможет увидеть и оценить красоту моря, гор, бесконечных равнин. И вся драма заключается в том, что он не смог бы этого сделать и при жизни – страсть к богатству атрофировала в нём чувство прекрасного.

Так же как и И.А.Бунин, к теме «сытых» обращались М. Булгаков и А.Куприн. В повести «Гранатовый браслет» А. Куприн» проводит грань между миром богатых и реальным миром. К «сытым» людям относятся Вера, её муж, и, в общем, всё их окружение. Простой служащий Желтков (Г.С.Ж., представитель реального мира) им чужд. Василий Львович превращает любовь Г.С.Ж. к Вере в забавную историю «княгиня Вера и влюбленный телеграфист». И окружению Веры тоже кажется смешной эта история. Духовные ценности отходят на второй план, материальные в этом обществе превыше всего.

Похожую ситуацию изобразил М.Булгаков в романе «Мастер и Маргарита». Для большинства его персонажей материальные ценности: деньги, квартира - являлись самыми важными в жизни, это автор показывает через образ взяточника Босого, директора варьете Степана Лиходеева, даже саму Маргариту до её встречи с Мастером.

Все «сытые» в произведениях наказаны. Буржуа из «Господина из Сан-Франциско» умирает, не успев вкусить радости от путешествия, от роскоши, к которой так долго стремился. Наказана Вера – она понимает, что её жизнь пуста настоящая любовь прошла мимо неё. В романе М. Булгакова Воланд всё расставляет по своим местам: каждый получает то, что заслужил.

С17.3. Почему Софья предпочла незаметного Молчалина блистательному Чацкому?

Комедия «Горе от ума» А.С. Грибоедова является одним из самых ярких произведений в творчестве автора. В основе пьесы лежит любовный конфликт, связанный с сюжетной линией Софья-Молчалин-Чацкий. Чацкий возвращается к своей возлюбленной Софье, которую не видел 3 года. Однако, за время его отсутствия девушка изменилась. Она обижена на Чацкого за то, что он бросил её, уехал и «не писал трёх слов», и влюблена в секретаря отца Молчалина.

Так почему же Софья предпочла незаметного Молчалина блистательному Чацкому? На это есть ряд объективных и субъективных причин. К первым можно отнести долгое отсутствие Чацкого, в то время как Молчалин постоянно находился рядом. В одной из реплик героиня высказала своё мнение по этому поводу: «Вот о себе задумал он высоко… Охота странствовать напала на него, ах! Если любит кто кого, зачем же ездить так далеко?». К объективным причинам относится и то, что Молчалина в таком обществе любить было легче, чем Чацкого. Уступчивость, скромность, молчание, умение прислуживать могли помочь выжить в таком окружении. А ум, вольнодумие, любое слово, сказанное против устоев, неизбежно обрекали Чацкого на неудачу в фамусовском обществе.

Одной из субъективных причин является увлечённость Софьи романами. «Ей сна нет от французских книг» (Фамусов). Любовник-слуга - «идеальный роман», как будто из французских книг. Софья предпочла незаметного Молчалина блистательному Чацкому и ошиблась, ведь её возлюбленный оказался негодяем.

Финал пьесы драматичен: узнав правду, герои понимают свои ошибки, но очень поздно.

С17.4. Почему в творчестве В. Шукшина спор между городом и деревней всегда решался в пользу деревни?

Взаимоотношения между городом и деревней в рассказах Шукшина всегда были сложными, противоречивыми. На городскую «похвальбу» цивилизацией человек деревни часто в рассказах Шукшина отвечает хамством, защищается резкостью. Таков Глеб Капустин из рассказа «Срезал».

Взаимоотношения города и деревни можно проследить в рассказе «Выбираю деревню на жительство». В жизни героя Николая Кузовникова, городского жителя, все было спокойно и благополучно, но под старость лет появилась у него странная прихоть. По субботам, когда можно было бы провести день с женой, под вечер Кузовников уходил на вокзал. Там он находил «курилку» - место общения деревенских мужиков, приезжавших в город по своим делам. И вот среди них герой начинал странные разговоры. Якобы он выбирает себе деревню на жительство - хочет вернуться к своим корням и советуется с мужичками, куда лучше податься. Начиналось обсуждение бытовых вопросов «житья-бытья» в деревне: сколько стоит дом, какая где природа, как обстоят дела с работой и так далее. Постепенно разговоры перетекали в другое русло - начиналось обсуждение людей, городских и деревенских. И всегда оказывалось, что городские проигрывали: они были более непорядочными, злыми, невоспитанными, хамоватыми. И мы понимаем, что истинная причина ежесубботних походов Николая Григорьевича крылась именно в том, что ему необходимо было просто излить душу, почувствовать другое общение, более теплое и душевное, исходившее от деревенских мужиков. Автор говорит нам, что и сам Кузовников на работе вел себя зло и по-хамски. Но его душа требовала другого: теплоты, участия, доброты, беззлобности. Того, чего так не хватает в городе, где в погоне за красивой жизнью люди забывают о своей душе.

Все творчество Шукшина основано на изображении граней не только человеческого характера, но и контраста деревенской и городской жизни. Исходя из названия данного рассказа, мы понимаем, что писатель находится на стороне деревни. «Выбираю деревню на жительство» - это не только процесс, но уже и результат. Между городом и деревней, между городским и деревенским мировоззрением, философией, человеком автор и его герой выбирают деревню как оплот жизни, основу, корни человеческого существования вообще.

	Баллы
	3
	2
	1
Тема не раскрыта	0
	3
	2
	1
	0
	2
	1
	0
	3
	2
	1
	0
5. Соблюдение речевых норм
	3
	2
	1
	0
Максимальный балл	14

Пример 1.

«Евгений Онегин»… Это «собранье пест­рых глав» до наших дней со­хра­ни­ло ту не­по­вто­ри­мую художественную привлекательность, ко­то­рой наделил его ге­ни­аль­ный поэт. Роман по праву был на­зван «энциклопедией рус­ской жизни», ведь в нем автор за­пе­чат­лел не толь­ко быт, но и нравы дво­рян­ско­го общества на­ча­ла девятнадцатого столетия. Не оста­лись без вни­ма­ния и ха­рак­те­ры людей, жив­ших в то время. И чтобы в пол­ной мере по­нять мотивы по­ве­де­ния героев, зна­че­ния их поступков, нам не­об­хо­ди­мо хотя бы на не­ко­то­рое время оку­нуть­ся в ат­мо­сфе­ру той эпохи. Такую уни­каль­ную возможность пред­став­ля­ет роман «Евгений Онегин».

Онегин «родился на бре­гах Невы», его вос­пи­ты­вал француз–гувернер. Затем Ев­ге­ний стал вести свет­скую жизнь: ез­дить на балы, в театры… Но вско­ре ему на­ску­чи­ло такое времяпрепровождение, и он от­пра­вил­ся в деревню. Сна­ча­ла Онегин вос­хи­щал­ся местной природой, од­на­ко и кар­ти­ны сельской жизни впо­след­ствии надоели ему. Пред­ставь­те себе ску­ча­ю­ще­го молодого человека, ко­то­ро­му примелькалось все на свете, и он ни­че­го уже не же­ла­ет в жизни. Таким был Ев­ге­ний Онегин.

В это время из–за гра­ни­цы вернулся во­сем­на­дца­ти­лет­ний Ленский, на­чи­на­ю­щий поэт-романтик. Это меч­та­тель­ный жизнерадостный человек, пол­ный надежд и стремлений, много ожи­да­ю­щий от жизни. Оне­гин и Лен­ский стали друзьями. «Они сошлись; волна и камень, стихи и проза, лед и ка­мень не столь раз­лич­ны меж собой», - пишет о них автор. Очевидно, что их друж­ба основывалась на вза­и­мо­до­пол­не­нии характеров.

Но что же при­ве­ло к тому, что Оне­гин убил сво­е­го лучшего друга? Дело в том, что Лен­ский предложил Ев­ге­нию поехать на име­ни­ны Татьяны. Оне­гин не хотел ехать, по­то­му что знал, что из себя пред­став­ля­ют подобные торжества. Но Лен­ский все же уго­во­рил его при­сут­ство­вать в доме Лариных. Естественно, что на балу не было ни­че­го нового для Евгения, и он решил ото­мстить Ленскому: стал при­гла­шать Ольгу, из­бран­ни­цу молодого поэта, на каж­дый танец. Такое по­ве­де­ние друга не могло не разо­злить Ленского, и он по­тре­бо­вал от Оне­ги­на явится на дуэль. Так случилось, что Лен­ский погиб. А значит, по­гиб­ли молодость, мечтательность, жизнелюбие, ко­то­рые олицетворял Ленский. Вот по­че­му А. С. Пушкин в на­ча­ле шестой главы про­ща­ет­ся с юностью, по­э­зи­ей и романтизмом. Че­ло­век умер, и его уже не вернешь, как не­воз­мож­но вернуть то, с чем на­все­гда простился ве­ли­кий поэт.

Задание № 725

Для выполнения задания выберите только ОДНУ из четырёх предложенных тем сочинений (17.1-17.4). Напишите сочинение на эту тему в объёме не менее 200 слов (при объёме менее 150 слов сочинение оценивается 0 баллов).

Раскрывайте тему сочинения полно и многоаспектно.

Аргументируйте свои тезисы анализом элементов текста произведения (в сочинении по лирике необходимо проанализировать не менее трёх стихотворений).

Выявляйте роль художественных средств, важную для раскрытия темы сочинения.

Продумывайте композицию сочинения.

Избегайте фактических, логических, речевых ошибок.

Сочинение пишите чётко и разборчиво, соблюдая нормы письменной речи.

С17.1. По­че­му имен­но Соня Мар­ме­ла­до­ва смог­ла при­ве­сти Рас­коль­ни­ко­ва к при­зна­нию в со­вер­шен­ном преступлении?

С17.2. В каких про­из­ве­де­ни­ях русской ли­те­ра­ту­ры природные яв­ле­ния выступают как зна­ме­ния грядущих событий?

C17.3. В каких про­из­ве­де­ния русской ли­те­ра­ту­ры нашли от­ра­же­ние судьбы про­стых солдат и как с ними можно со­по­ста­вить героев А. Т. Твардовского?

Пояснение

Комментарии к сочинениям

С17.1. По­че­му имен­но Соня Мар­ме­ла­до­ва смог­ла при­ве­сти Рас­коль­ни­ко­ва к при­зна­нию в со­вер­шен­ном пре­ступ­ле­нии?

Ф. М. Достоевский в романе «Преступление и наказание» с огромной художественной силой показал, что главное и, пожалуй, единственное место борьбы Бога с дьяволом – это душа человека. Достоевский написал роман о страданиях души, которая «раскололась», потеряла данную ей Богом целостность, и о том, как исцелилась эта душа, соединившись с Софией – Божественной мудростью.

Ошибка Раскольникова заключалась в том, что он, создав свою теорию, проверяя её, не понимал главного: не власть и не ум делают человека Человеком, а любовь, чувство, сострадание. И если хочешь изменить мир, то в жертву надо приносить себя, а не другого. Это хорошо понимает Соня. Ей уже приходилось жертвовать собой ради детей Катерины Ивановны. Вот почему от чудовищного заблуждения Раскольникова спасла именно Соня. Соня полюбила Родиона таким, каков он есть, а для Раскольникова полюбить означало именно уверовать, уверовать в то, что единственная возможность для человека быть Человеком – это любить. «Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого».

Образ Сони, исцелившей душу героя от «моровой язвы» своей любовью, – великая заслуга писателя. В нем заключается надежда автора и каждого читателя на то, что Бог не оставляет никого без любви, особенно тех, кто в силу своей «расколотости» остро нуждается в ней.

С17.2. В каких про­из­ве­де­ни­ях рус­ской ли­те­ра­ту­ры при­род­ные яв­ле­ния вы­сту­па­ют как зна­ме­ния гря­ду­щих со­бы­тий?

Русские писатели часто прибегали к символике природных явлений как знамению грядущих событий в произведении. Традиция эта берет свое начало в фольклоре, сохраняется в древнерусской литературе, продолжается в классике.

В поэме «Двенадцать» А.А. Блока метель - это неконтролируемая стихия, которая олицетворяет революцию: «Ветер, ветер! На всём белом свете ветер…».

В романе М. Булгакова «Белая гвардия», также символичным является образ «красного, дрожащего Марса». Он выступает как знак войны и связанных с нею кровопролития, смерти и страдания.

Природные явления в этих произведениях имеют большое смысловое значение, авторы превращают их в символы будущего.

C17.3. В каких про­из­ве­де­ниях рус­ской ли­те­ра­ту­ры нашли от­ра­же­ние судь­бы про­стых сол­дат и как с ними можно со­по­ста­вить ге­ро­ев А.Т. Твар­дов­ско­го?

Судьбы простых солдат нашли отражение в произведениях М. Шолохова и Л.Н. Толстого, А.Т. Твардовского.

В романе-эпопее «Война и мир» Л.Н. Толстой через образ капитана Тушина показывает смелость и патриотизм русских солдат. Капитан Тушин проявляет настоящий героизм в сражении: он чувствует себя «огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра», благодаря чему солдаты из его батареи выживают.

В рассказе М. Шолохова «Судьба человека» Андрей Соколов проявил истинный патриотизм и отвагу в условиях немецкого плена. В поединке с комендантом концлагеря русский солдат, несмотря на выпавшие ему нечеловеческие испытания, готов встретить смерть с таким мужеством, что это вызывает восхищение даже у врагов.

В поэме Твардовского «Василий Тёркин» в образе главного героя поэмы показаны лучшие качества русского солдата-защитника, готового ради своей земли, своей страны пожертвовать жизнью, ни на минуту не задумываясь над правильностью этого поступка.

Тёркин, Соколов, Тушин – простые люди, но каждый из них, по мнению авторов, – значимая фигура в истории.

C17.4. Как в поэзии XX века раскрывается тема художника и эпохи? (На примере 2-3 произведений одного из поэтов.)

Наш современник Е. Евтушенко сказал: «Поэт в России больше, чем поэт», - эти строки как нельзя лучше определяют суть поэтического творчества. Для настоящего поэта жизненное и творческое кредо синонимичны. Мотив единства жизни и творчества - один из ведущих в лирике Пастернака. Тема также актуальна и для творчества А Ахматовой, писать для которой было так же естественно, как дышать. В цикле «Тайны ремесла» поэтесса попыталась раскрыть свое понимание творчества, которое продолжает традицию восприятия процесса написания стихотворений как осуществление посреднической связи между Творцом и миром людей (стихотворение «Творчество»). Объяснить это таинство невозможно, в нем «все быть должно некстати». И естественность, и простота, с которой порой рождается поэзия, роднит ее с живым существом, способным «расти»:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора.

Как лопухи и лебеда.

Продолжая традиционную для русской поэзии тему о назначении поэта, о цели его творчества, А. А. Ахматова развивает ее в новом ключе, вносит в нее новые мотивы. Прежде всего, поэтессе удается раскрыть своеобразие женского внутреннего мира. Трагичность судьбы поэтессы, по мнению А. А. Ахматовой, заключается в том, что женское счастье нельзя совместить с полной отдачей творчеству. Трагическое соперничество Любви и Музы отразилось во многих произведениях, начиная с раннего, 1911 года, стихотворения «Музе», где Муза-сестра отнимает «Золотое кольцо» - символ земных радостей - и обрекает лирическую героиню на «любовную пытку». Однако Ахматова предвидит, что поэтическая слава не может заменить любви и счастья земного.

Критерии оценивания выполнения задания	Баллы
1. Соответствие сочинения теме и её раскрытие
Сочинение написано на заданную тему, тема раскрыта глубоко, многосторонне, авторская позиция не искажена	3
Сочинение написано на заданную тему, тема раскрыта поверхностно, односторонне, авторская позиция не искаженаа	2
Сочинение написано на заданную тему, тема раскрыта поверхностно, односторонне, авторская позиция искажена	1
Тема не раскрыта	0
2. Привлечение текста произведения для аргументации
Для аргументации суждений текст привлекается на уровне анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т.п. (в сочинении по лирике привлекается для анализа не менее трёх стихотворений), фактические ошибки отсутствуют	3
Для аргументации суждений текст привлекается на уровне анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т.п., но допущено одна-две фактические ошибки для аргументации текст привлекается на уровне общих рассуждений о его содержании (без анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т.п.), фактические ошибки отсутствуют, И/ИЛИ в сочинении по лирике привлекается для анализа только два стихотворения	2
Для аргументации текст привлекается на уровне общих рассуждений о его содержании (без анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т.п.), допущено одна-две фактические ошибки для аргументации текст привлекается на уровне пересказа, фактические ошибки отсутствуют, или допущено одна-две фактические ошибки, в сочинении по лирике привлекается для анализа только одно стихотворение	1
Суждения не аргументируются текстом произведения(-ий) при аргументации (с любым уровнем привлечения текста произведения(-ий)) допущено три или более фактические ошибки	0
3. Опора на теоретико-литературные понятия
Теоретико-литературные понятия включены в сочинение и использованы для анализа текста произведения(-ий) в целях раскрытия темы сочинения, ошибки в использовании понятий отсутствуют	2
Теоретико-литературные понятия включены в сочинение, но не использованы для анализа текста произведения(-ий), И/ИЛИ допущена одна ошибка в использовании понятий	1
Теоретико-литературные понятия не включены в сочинение, или допущено более одной ошибки в использовании понятий	0
4. Композиционная цельность и логичность
Сочинение характеризуется композиционной цельностью и последовательностью изложения: логические ошибки отсутствуют, последовательность изложения не нарушена	3
Сочинение характеризуется композиционной цельностью и последовательностью изложения, допущено одна-две логические ошибки	2
В сочинении прослеживается композиционный замысел, отсутствует композиционная цельность и последовательность изложения, допущено три-четыре логические ошибки	1
В сочинении не прослеживается композиционный замысел, грубые нарушения последовательности изложения существенно затрудняют понимание смысла, И/ИЛИ допущено более четырех логических ошибок	0
5. Соблюдение речевых норм
Речевых ошибок нет, или допущена одна речевая ошибка	3
Допущены две-три речевые ошибки	2
Допущены четыре речевые ошибки	1
Допущено пять или более речевых ошибок	0
Максимальный балл	14

Пример 1.

Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» пред­став­ля­ет чи­та­те­лю мно­же­ство раз­лич­ных персонажей, ко­то­рые не толь­ко тол­ка­ют Ро­ди­о­на Рас­коль­ни­ко­ва на преступление, но и пря­мым или кос­вен­ным путем со­дей­ству­ют при­зна­нию глав­но­го героя в содеянном, осо­зна­нию Рас­коль­ни­ко­вым не­со­сто­я­тель­но­сти его теории, яв­ля­ю­щей­ся глав­ной при­чи­ной его преступления. Я думаю, что человеком, ко­то­рый под­толк­нул глав­но­го героя к признанию, помог ему вос­крес­нуть духовно, яв­ля­ет­ся Соня Мармеладова. Ведь глав­ная идея ро­ма­на со­сто­ит в том, что толь­ко со­стра­да­ние и вера спо­соб­ны от­крыть че­ло­ве­ку путь к ду­хов­но­му возрождению.

Судьба же­сто­ко и не­спра­вед­ли­во обо­шлась с Соней и ее близкими. Во–первых, судя по всему, Соня по­те­ря­ла мать, а затем и отца; во–вторых, бед­ность за­ста­ви­ла ее выйти на улицу за­ра­ба­ты­вать деньги. Но же­сто­кость судь­бы не сло­ми­ла Сонин мо­раль­ный дух. В условиях, ка­за­лось бы, ис­клю­ча­ю­щих добро и человечность, ге­ро­и­ня на­хо­дит выход, до­стой­ный на­сто­я­ще­го человека. Её путь - са­мо­по­жерт­во­ва­ние и религия. Соня спо­соб­на по­нять и об­лег­чить стра­да­ния лю­бо­го человека, на­пра­вить на путь истины, все простить, во­брать в себя чужое страдание. Неудивительно, что глу­би­ну ду­шев­ных мук Рас­коль­ни­ко­ва суж­де­но раз­де­лить имен­но Софье Семеновне. Ей, а не Пор­фи­рию Пет­ро­ви­чу Ро­ди­он решил по­ве­дать свою тайну, так как почувствовал, что су­дить по со­ве­сти его может толь­ко Соня, и суд ее будет от­ли­чать­ся от суда Порфирия. Он жаж­дал любви, сострадания, че­ло­ве­че­ской чуткости. На­деж­ды Рас­коль­ни­ко­ва на со­чув­ствие и по­ни­ма­ние со сто­ро­ны Сони оправдались. Эта не­обык­но­вен­ная девушка, ко­то­рую он на­звал «юродивой», узнав об ужас­ном пре­ступ­ле­нии Родиона, це­лу­ет и об­ни­ма­ет его, говоря, что «нет не­счаст­нее ни­ко­го те­перь в целом свете», чем Раскольников.

Силой своей любви, спо­соб­но­стью са­мо­от­вер­жен­но пре­тер­петь любые муки ради дру­гих де­вуш­ка по­мо­га­ет глав­но­му герою пре­воз­мочь себя и воскреснуть. После при­зна­ния Рас­коль­ни­ко­ва она от­прав­ля­ет­ся за ним на каторгу, по­мо­га­ет ему возродиться.

Судьба Со­неч­ки убе­ди­ла Рас­коль­ни­ко­ва в оши­боч­но­сти его теории. Он уви­дел перед собой не «дрожащую тварь», не сми­рен­ную жерт­ву обстоятельств, а человека, са­мо­по­жерт­во­ва­ние ко­то­ро­го да­ле­ко от сми­ре­ния и на­прав­ле­но на спа­се­ние погибающих, на дей­ствен­ную за­бо­ту о ближних.

Правда Сони - в вере в человека, в не­ис­тре­би­мость добра, в то, что сочувствие, все­про­ще­ние и все­об­щая лю­бовь спа­сут мир.

Оцените это решение в баллах:

Задание № 743

Для выполнения задания выберите только ОДНУ из четырёх предложенных тем сочинений (17.1-17.4). Напишите сочинение на эту тему в объёме не менее 200 слов (при объёме менее 150 слов сочинение оценивается 0 баллов).

Раскрывайте тему сочинения полно и многоаспектно.

Аргументируйте свои тезисы анализом элементов текста произведения (в сочинении по лирике необходимо проанализировать не менее трёх стихотворений).

Выявляйте роль художественных средств, важную для раскрытия темы сочинения.

Продумывайте композицию сочинения.

Избегайте фактических, логических, речевых ошибок.

Сочинение пишите чётко и разборчиво, соблюдая нормы письменной речи.

С17.1. Почему имен­но повесть «Фаталист» за­вер­ша­ет роман М. Ю. Лер­мон­то­ва «Герой на­ше­го времени»?

С17.2. Как раскрывается в произведении тема «Человек и война» (произведение выбирается учащимся)?

С17.3. Как вы понимаете слова А. П. Чехова: «Какое наслаждение - уважать людей»? (По 1-2 рассказам А. П. Чехова.)

С17.4. Проблема взаимоотношений человека и природы в современной отечественной литературе. (На примере одного из произведений.)

Пояснение

Рассматривая вопрос о связи высокой кухни с сословно-классовым неравенством, мы в целом ряде случаев обнаруживаем, что разные классы (слои) одного и того же общества ориентированы на разные национальные кухни. Наиболее привилегированные и богатые классы (слои) нередко предпочитают зарубежные кухни, предлагающие большой выбор роскошных и дорогих блюд, тогда как остальные (незнатные и небогатые дворяне, мелкая буржуазия и социальные низы) ограничены более простой и бедной национальной кухней. Назовем это явление кулинарно-классовой дисагрегированностью. Красочные примеры этого явления дает великая русская литература.

Согласно А. С. Пушкину, пища аристократа Евгения Онегина включала в себя французские вина, "roast-beef окровавленный", "трюфли", "Страсбурга пирог нетленный меж сыром лимбургским живым и ананасом золотым". Степан Аркадьевич Облонский из "Анны Карениной" Л. Н. Толстого заказывает официанту в ресторане три десятка фленсбургских устриц, кашу а-ла рюсс, суп прентаньер, рыбу тюрбо под густым соусом Бомарше, ростбиф, каплуна, пулард а лестрагон (курицу с пряными травами), маседуан де фрюи (фрукты, облитые вином), сыр пармезан и вина (шампанское и шабли). Как видим, Онегин и Облонский, относящиеся к высшей аристократии Российской империи XIX в., были ориентированы в основном на французскую кухню с некоторыми английскими мотивами.

Н. В. Гоголь описал гастрономические практики незнатного и небогатого мелкого и среднего дворянства. В "Старосветских помещиках" главные герои употребляют блюда русской (и украинской) кухонь - кашу, коржики с салом, пирожки с маком, с сыром, с капустой, с гречневой кашей, рыжики соленые, грибки с чабрецом, сушеную рыбу, желе, пастилу на меду и на сахаре, водку, кофе, кисель, молоко, узвар с грушами, варенье, фрукты, ягоды. Обед Собакевича в "Мертвых душах" выглядел так: водка, соленья, щи, няня (бараний желудок, фаршированный гречневой кашей, мозгом и ножками), ватрушки, индюк, фаршированный яйцами, рисом, печенкой, бараний бок с кашей, варенье. Собакевич критикует немецкую и французскую кухни за то, что они морят диетами, а французская еще и лягушек предлагает. Таким образом, он выступает не только как кулинарный патриот, но и как представитель низшего и среднего дворянства, для которого кулинарные пристрастия - повод выразить неприязнь (и зависть) к богатой знати, предпочитающей французскую кухню.

Вот пример кухни помещиков средней руки. Петр Петрович Петух (второй том "Мертвых душ" Гоголя) делает заказ своим поварам: "Да кулебяку сделай на четыре угла. В один угол положи ты мне осетра да вязигу, в другой запусти гречневой кашицы, да грибочков с лучком, да молок сладких, да мозгов, да еще чего знаешь там эдакого...".

Но все же родовитая русская знать тяготела к французской кухне, поскольку кухня русских мелких и даже средних помещиков была недостаточно роскошной и изощренной, предлагала недостаточно широкую гамму гастрономических удовольствий. Безусловно, определенное значение имела и гастрономическая мода, которая уже в XIX в. была всеевропейской.

Из статьи: Рахманов А. Б. Детерминанты глобального кулинарного пространства // ЭКО. Всероссийский экономический журнал, № 7, Июль 2017, C. 72-88

Заходи и присаживайся, любезный читатель, стол уже накрыт. В нашем сегодняшнем меню – пирожки и соленые огурчики, устрицы и ростбиф, вареники, блины и другие блюда, которые появлялись на страницах русской классической литературы XIX. Перефразируя известное изречение Евгения Евтушенко, еду в русской классике можно смело назвать «больше, чем едой». И дело не только в аппетитных описаниях: нередко именно посредством «пищевых» образов и лексики писателям удавалось передать тончайшие нюансы смысла.

Щи против устриц: дуэль жизненных философий

Первыми по-настоящему возбуждающими аппетит строками русская литература обязана Г.Р. Державину. Уже в своей оде «Фелица» он воспевает «славный окорок вестфальской» и не без сладострастия признается устами лирического героя: «шампанским вафли запиваю, и все на свете забываю ». В «Похвале сельской жизни» поэт идет еще дальше и задает узловую гастрономическую дихотомию русской литературы: заморская утонченная пища против традиционной домашней. Он рисует уютную картину домашнего помещичьего обеда в кругу семьи с горшком «горячих, добрых щей», после которого устрицы и все прочее, «чем окормляют нас французы » кажется невкусным.

В дальнейшем это противопоставление появилось на страницах многих русских классиков, развиваясь и углубляясь, но суть оставалась той же: французская кухня несла в себе символику светского блеска, оторванности от дома и желания «красивой жизни», а традиционная русская пища олицетворяла семейственность, простоту нравов и приверженность «привычкам милой старины».

Ярко это столкновение двух миров проявляется в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина: сложно найти две менее схожие трапезы, чем изысканный пир Евгения в петербургском ресторане и именины Татьяны в доме Лариных. На одном полюсе «roast-beef окровавленный », трюфели, ананас и дорогие французские вина, на другом - жирный пирог, жаркое, отечественное Цимлянское шампанское и чай с ромом. Могут ли герои со столь разными привычками понять друг друга? Вряд ли. Несхожесть кулинарных традиций и отношения к быту подчеркивает несовместимость и взаимное непонимание наших героев еще до того, как звучит финальное «нет» Татьяны.

Несхожесть кулинарных традиций и отношения к быту подчеркивает несовместимость и взаимное непонимание наших героев еще до того, как звучит финальное «нет» Татьяны.

Впрочем, Пушкин не морализатор и не осуждает «все французское», отдавая должное каждому из двух миров и описывая их с одинаковой наблюдательностью и теплотой.

Не менее выразительна коллизия «простой» и «светской» еды в «Анне Карениной» Льва Толстого. Шикарные обеды Стивы Облонского с устрицами и пармезаном противопоставлены простым трапезам Левина, любящего щи и кашу и порой делящего тюрю с крестьянами. Несмотря на то, что симпатии автора, безусловно, на стороне народной кухни, пиры Стивы он живописует со знанием дела. Однако двойственность гастрономических вселенных в «Анне Карениной» служит не только для раскрытия характеров персонажей, она заключает в себе гораздо более глубокую символику. Отношение к еде становится отражением отношения к жизни и моральному выбору.

Один из сквозных образов романа - калач, имеющий метафорическое значение соблазна. В диалоге с Облонским этот образ облекается в слова: Левин сравнивает измену любимой жене с тем, как сытый человек крадет калач, а Облонский возражает «калач иногда пахнет так, что не удержишься».

После прочтения этого эпизода становится понятно символическое значение сцены из начала романа, где Стива Облонский, недавно изменивший жене, с удовольствием ест калач с маслом и стряхивает с груди его крошки (налицо параллель с откушенным запретным плодом). Левин же, сторонник позиции «не красть калачей», взаимодействует со злополучным пекарским изделием иначе: перед тем, как просить руки Кити, он заказывает калач в трактире, но не чувствует желания его съесть и в итоге… выплевывает.

Безусловно, эта деталь может говорить о том, что в волнении герой потерял всяческий аппетит, но нельзя спускать со счетов и метафорическую трактовку.

На этом «пищевые» сравнения в романе не заканчиваются. Образ калача - лишь одно из звеньев нерушимой цепи, которыми связаны в «Анне Карениной» понятия любви и страсти, голода и гурманства. «Я - как голодный человек, которому дали есть», - говорит о своей любви к Вронскому Анна. Переживая охлаждение Вронского, она замечает: «Да, того вкуса уж нет для него во мне». Здесь также заметна разница восприятий: для нее любовь - утоление душевного голода, жизненная необходимость, а для него - всего лишь вкус, который способен померкнуть. В этом отношении Анна оказывается ближе к Левину, который ест для того, чтобы «поскорее наесться», а не подольше лакомиться. В конце романа вкус к еде (и жизни) теряет и Анна - не притрагивается к хлебу и сыру, а на вокзале ее внимание привлекает грязное мороженое в кадке мороженщика и жадные взгляды мальчишек на него. «Всем нам хочется сладкого, вкусного», - с отвращением думает она, и, конечно же, смысл этого предложения - не только в констатации общечеловеческой любви к сладостям.

Пирожки с любовью по-гоголевски

Тема еды и ее соотнесение с любовью и страстью встречается во множестве произведений русской классической литературы XIX века. Целомудренная в изображении плотских страстей, в отношении пищевых удовольствий она не была столь же аскетичной. Все богатство вкусов, красок, весь спектр удовольствий, связанных с едой, отображены в ней, подчас со сладострастной чувственностью. Особенно выразительно эта взаимосвязь проявляется в произведениях Н.В. Гоголя.

Исследователи много писали о значении образов пищи в творчестве Гоголя, прежде всего для раскрытия характеров персонажей, но мы хотим сосредоточить наше внимание именно на взаимосвязи страсти и чревоугодия. Они столь часто идут в его книгах бок о бок, что можно вывести формулу «любовь = еда», и наоборот.

В ходе дальнейшего развития событий равенство любви и еды превращается в сумму: герой совмещает оба удовольствия, в одной руке держа вареник, а другой обнимая «дородный стан» хозяйки.

Яркое воплощение этой гоголевской аксиомы - пародийная сценка из «Сорочинской ярмарки», где герои флиртуют между собой с помощью гастрономической лексики на фоне аппетитно накрытого стола. В ходе дальнейшего развития событий равенство любви и еды превращается в сумму: герой совмещает оба удовольствия, в одной руке держа вареник, а другой обнимая «дородный стан» хозяйки.

Но наиболее романтическое и даже лирическое обжорство описывает Гоголь в «Старосветских помещиках». Ироничная ода счастливой совместной жизни Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны - это ода взаимной заботе, выражаемой прежде всего в стремлении вкусно накормить. Пульхерия Ивановна постоянно потчует любимого супруга пирожками, варениками, домашними соленьями, фруктами и прочими «изделиями старинной вкусной кухни». Мира за пределами ограды сада для них не существует, детей у стариков нет, и, замкнутые друг на друге, они стремятся наполнить жизнь любимого существа удовольствиями. По сути, это все, что им остается. Любовь переплавляется в еду, и, судя по ее количеству, чувство это огромно. Еда становится единственной возможностью создать что-либо из их совместной любви, и эта забота превращается в самореализацию, в смысл жизни.

Недаром первая «бытовая» просьба Пульхерии Ивановны к ключнице на смертном одре - «чтобы на кухне готовилось то, что он [Афанасий Иванович] любит », а растерянный муж, не зная, как помочь умирающей старушке, предлагает ей «что-нибудь покушать». И, впервые разрушая их счастливый пищевой круговорот, она не отвечает ему и умирает. Но и память о ней воспринимается вдовцом через призму еды: видя некогда любимые покойницей мнишки со сметаной, Афанасий Иванович, несмотря на все попытки удержаться, горько и безутешно плачет. Примечательно, что предчувствие смерти приходит к старику именно в саду, по которому супруги любили гулять вместе и удивительное плодородие которого вызывает четкие ассоциации с райским садом.

Параллель «любовь-еда» ярко проявляется и в других произведениях русской литературы. Возвращаясь к «Анне Карениной», вспомним огромную грушу, которую Стива Облонский привозит жене (и в этот же день его, счастливого и беспечного, разоблачат в измене). Столь же показателен трогательный момент из гораздо более позднего «Хождения по мукам» А.Н. Толстого, где Телегин неловко пытается позаботиться о Даше в их первую встречу, выбрав ей самый «деликатный» бутерброд и предложив карамельки из своего кармана. «Как раз мои любимые карамельки », - отвечает девушка, пытаясь сделать ему приятно - и на метафорическом уровне принимает его ухаживания, симпатию и, в конечном счете, самого Телегина.

Гастрономический рай или блины-убийцы

Еще один крупный роман, в котором бесконечно важен символизм пищи - «Обломов» И.А. Гончарова. Еда в нем тоже становится синонимом любви. Идеальный образ Обломовки в воображении Ильи Ильича - райская картина, сотканная из любви и сна. Полнота жизни воплощается в ломящемся от снеди обеденном столе, и не удивительно, что Обломову понятнее «пищевой» язык любви хлопотливой хозяйки Агафьи Тимофеевны, потчующей его различными вкусностями, нежели попытки прекрасной Ольги пробудить его к жизни.

Даже фамилия Пшеницыной - «говорящая», и в романе ее образ то и дело перекликается с темой выпечки. То Обломов посмотрит на нее, как на «горячую ватрушку», то хозяйка угощает барина пирогом, который «не хуже обломовских».

Причем каждый раз этот процесс угощения подчеркнуто телесен и чувственен: из-за занавески высовывается обнаженная рука Агафьи с тарелкой, на которой дымится свежеиспеченный пирог.

Удовольствие от еды соединяется с эротизмом голого тела - и погружает несчастного Илью Ильича все глубже в бездну сонной приземленности. Недуг Обломова - «отолщение сердца» - тоже ассоциативно связан с темой чревоугодия, и также показательно то, что он, понимая, что «переполнять ежедневно желудок есть своего рода постепенное самоубийство », все же не может остановиться. Здесь тема еды обретает еще одно измерение: соотнесение ее с темой поглощения и смерти. Ассоциативных примеров в романе предостаточно: послеобеденный сон в Обломовке, названный автором «истинным подобием смерти»; упоминание о деревенских гусях, которых подвешивают неподвижно, чтобы они заплыли жиром; мысли барина о «непокладных» руках Агафьи, которые «накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют <…> глаза».

Еще любопытнее отношения между едой и смертью обыгрываются в романе М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Иудушка Головлев, любитель уменьшительно-ласкательных окончаний и разговоров за чаем, строгий ревнитель «обеденок» и «панихидок» не раз называется в книге «пустоутробным». Это определение можно отнести как к внутренней пустоте героя, так и к его ненасытному голоду до материальных благ. Этот голод, чувство нужды и свою скаредность постепенно окутывает все барское имение, по мере того, как Порфирий Владимирович прибирает к рукам все новые и новые владения.

Трио «голод-вкус-сытость» проходит через весь текст романа. Многоречивые отповеди Иудушки сравниваются с «камнем, поданным голодному человеку», и автор сам задается вопросом, сознает ли герой, «что это камень, а не хлеб», но в любом случае «у него ничего другого не было». В конце романа Головлево предстает воображению Анниньки как «сама смерть, злобная, пустоутробная», как место, где кормят протухшей солониной и попрекают каждым лишним куском.

Удовольствие от еды соединяется с эротизмом голого тела – и погружает несчастного Илью Ильича все глубже в бездну сонной приземленности.

Тема гниения и разложения становится закономерным «мостиком» между темой еды и смерти, и рассказ из начала книги о том, как англичанин на спор съел дохлую кошку, закономерно вплетается в этот метафорический ряд.

Еще одна пищевая параллель - «сладко-горько» - часто появляется в речах Иудушки. Как правило, в отношении «горьких», но заслуженных родительских слов и желания «сладенького», которое нужно сдерживать. Единственный, кому в сладком Головлев до поры до времени не отказывает - это его мать, которой у сына «и тепленько, и сытенько». Конфликт с братьями также нередко передается через «пищевые» образы, начиная с детства, когда Иудушка спрятал яблоко к себе в шкаф, а брат Володя нашел его и съел, и продолжается сравнением детей, лишенных наследства, с «выброшенными кусками». Отделение этих «кусков» углубляет тему раздробленности, разложения, деления целого на части и их поглощения.

Примечательно, что, пирог, символ семейного единства и изобилия, столь часто упоминающийся во многих русских произведениях, в «Господах Головлевых» появляется редко. Однако контекст его появления всегда «говорящий». По ходу действия дважды встречается упоминание о том, что мать не дает пирог своим детям, которых держит впроголодь - и когда они были маленькими, и когда выросли. Нелюбимый старший сын Степка-балбес в детстве забирался на кухню и воровал там пирог (показательная метафора получить любовь во что бы то ни стало), но, став взрослым, понял безнадежность своих усилий. Приехав в гости к матери, он узнает, что к обеду ожидается, в числе прочего, малиновый пирог со сливками, и с горечью резюмирует: «сгноит, но <мне> не даст».

Единственный пирог, поедание которого в романе описано воочию - поминальный, соединяющий в себе символику и яства, и смерти.

Непосредственно соединяются еда и смерть в небольшой, но очень выразительной юмореске А.П. Чехова «О бренности». В ней надворный советник Семен Петрович Подтыкин тщательно готовится к поеданию блинов: обливает их маслом, икрой, сметаной, накрывает жирными кусками соленой рыбы, и… умирает от апоплексического удара, не успев отведать лакомства. Стала ли убийцей Подтыкина нелепая случайность или же, хотя бы отчасти, виновата неумеренная страсть к еде? Говоря «страсть», мы подразумеваем и эротический оттенок, который то и дело проглядывает в этой зарисовке: при виде богатых закусок лицо надворного советника «покривило сладострастие», да и сами блинчики передним «пухлые, как плечо купеческой дочки».

Это не единственное упоминание писателем блинов в контексте Танатоса. В масленичном рассказе «Глупый француз» Чехов тоже обращается к теме смертельного (во всех смыслах) чревоугодия. Приезжий французский клоун Пуркуа становится свидетелем обжорства русского кутилы, и, глядя за тем, как тот заказывает себе новые и новые блюда, приходит к выводу, что тот хочет покончить жизнь самоубийством. Француз решает спасти несчастного и кончается все, как это часто бывает в произведениях Антона Павловича, конфузом. Тема чревоугодия, уже не в «смертельном» контексте появляется и в других рассказах и пьесах Чехова. Иногда как трагикомическое противопоставление чувствам героев (знаменитая «осетрина с душком» в «Даме с собачкой»), а иногда - как предмет почти сочувственной иронии. Ярчайший пример - рассказ «Сирена», целиком посвященный непобедимому «пищевому сладострастию».

Осетрина второй свежести и нарзан из иной жизни

От образа смерти до образа рая (в том числе и потерянного) - всего один шаг, и многие писатели (особенно в XX веке) трактовали еду именно как отражение «потерянного рая». Именно такое ощущение создается при прочтении романа «Лето Господне» И. Шмелева.

Детская радость жизни, изобилие и многокрасочность окружающего мира, восхищение каждой его мелочью - все это создает ощущение идеального мира, который в конце книги разрушается на глазах читателя вместе со смертью отца главного героя.

Но, пока роковое событие не случилось, перед нами предстает и выразительная картина постного рынка, и накрытого к различным религиозным праздникам стола, и детских лакомств.

В «Лете Господнем» еда становится символом блаженства, и зиждется оно на определенности. Праздничный календарь строго соблюдается в семье главного героя, и через эту череду событий, в потоке строго регламентированного времени он воспринимает окружающий мир. Смена традиционных блюд на столе месяц за месяцем делает ощутимым и предсказуемым ритм жизни. Тем сильнее столкновение мальчика с горем, когда в связи со смертельной болезнью отца традиционный ход вещей нарушается. И снова именно еда помогает автору продемонстрировать трагический раскол детской вселенной на «до» и «после»: соборовавший умирающего отца героя протодьякон, пытаясь утешить детей, дает им по «свадебной» конфете. Эта неуместность праздничного лакомства на похоронах производит глубокое впечатление на ребенка и становится первым предвестником непростых жизненных перемен, ждущих его потом. В позднейшем произведении И. Шмелева «Солнце мертвых» о тяжелых временах Гражданской войны пугающе ощутимо описаны «голод, и страх, и смерть». Слово «сытость» и его производные встречаются в тексте книги всего 2 раза. (Для сравнения - слово «голод» и его производные - 67 раз). Но это «лето» навсегда останется в памяти лирического героя лакомым и безоблачным.

Единственный пирог, поедание которого в романе описано воочию – поминальный, соединяющий в себе символику и яства, и смерти.

Еще один писатель, отношение к еде которого можно без сомнения назвать «ностальгическим» - М.А. Булгаков. В страшные годы революции, последующей «бескормицы» и глобального социального переустройства культура питания также полностью изменилась. Немало злой иронии адресовал писатель на страницах своих романов и повестей новому мироустройству, уделив внимание и гастрономическим переменам. Как не вспомнить «осетрину второй свежести» и краковскую колбасу, ядовитые замечания о «третьедневочных судачках» и столовых «нормального питания». Все эти нововведения ощущаются автором как нарушения нормы, устоявшегося жизненного ритма, и автор, хоть и не без самоиронии, тоскует о невозвратимом прошлом.

Эту тоску о былом разделяют и его герои: интеллигент профессор Преображенский из «Собачьего сердца», который пытается сохранить домашний порядок таким, каким он был до революции, Фока и Амвросий из «Мастера и Маргариты», тоскующие о стерляди, филейчиках, вальдшнепах и яйцах-кокотт. Однако на семге, нарезанной тончайшими ломтиками и икре в серебряной кадушке, обложенной снегом, уже лежит печать обреченности. «Принимать пищу» Преображенского и «харчеваться» Шарикова несовместимы, как на смысловом, так и на чисто фонетическом уровне. Потерянный рай уплывает в прошлое и становится недостижимым. И когда Булгаков с шутливо преувеличенным восторгом ностальгирует устами двух гурманов о яствах прошлых времен и «шипящем в горле нарзане», то в этом шипении звучат едва слышные слезы.

Любовь и смерть, сытость и всепоглощающий голод, райское изобилие или яд и гниль - тема еды таит в себе десятки, если не сотни возможных трактовок. Отношение к принятию пищи затрагивает как телесный, так и духовный аспект человеческой личности, и именно их слияние и взаимообогащение заставляет гастрономические образы в литературе быть такими понятными и ощутимыми. Однако еда не только уже давно вошла в литературу - саму литературу нередко обсуждают с помощью кулинарных категорий: «хороший вкус», «пища для ума», «вкусный» текст. Остается только избегать книжного фаст-фуда и наслаждаться искусством гениальных шеф-поваров слова. ■

Наталия Макуни

Литература

1. Чехов А.П. О бренности, 1886.
2. Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы, 1875-1880.
3. И. А. Гончаров. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 4. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1953.
4. Гоголь Н.В. Старосветские помещики. // Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород. Повести. Комедия «Ревизор». - Алма-Ата: Жазушы, 1984.
5. Толстой А.Н. Хождение по мукам. 1921-1941.
6. Толстой Л.Н. Анна Каренина. // Толстой Л.Н. Анна Каренина: Роман в 8-ми ч. М.: Худож. Лит., 1985.
7. Пушкин А. С. «Евгений Онегин». // А. С. Пушкин. Избранные сочинения в 2-х т. Т. 2. Романы. Повести. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1996.
8. Державин Г.Р. Фелица // Г.Р. Державин. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1957.

Еда в литературе, в частности, в русской литературе, — это больше, чем просто еда. Она — часть антуража, наравне с меб лировкой гостиных героев, их внешностью, костюмом и природой. Что и как ели герои знаменитых литературных произведений русских авторов да чем запивали?

1. Как изволил кушать Митрофанушка из «Недоросля» Фонвизина:

Г-жа Простакова. Ах, Мати Божия! Что с тобою сделалось, Митрофанушка?
Митрофан. Так, матушка. Вчера после ужина схватило.
Скотинин. Да видно, брат, поужинал ты плотно.
Митрофан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал.
Простаков. Помнится, друг мой, ты что-то скушать изволил.
Митрофан. Да что! Солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.
Еремеевна. Ночью то и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.

2. Пожалуй, самые сочные описания провизии можно найти в произведениях Гоголя.

«Мертвые души»

«Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как то: щи с слоеным пирожком, нарочно сберегаемым для проезжающих в течение нескольких неделей, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярку жареную, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок, всегда готовый к услугам; покамест ему всё это подавалось, и разогретое и просто холодное, он заставил слугу или полового рассказывать всякий вздор о том, кто содержал прежде трактир и кто теперь, и много ли дает дохода, и большой ли подлец их хозяин».

Поросенок есть? — с таким вопросом обратился Чичиков к стоявшей бабе.
- Есть.
- С хреном и со сметаною?
- С хреном и со сметаною.
- Давай его сюда!

Сосиски с капустой, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок

«Это было у места, потому что Фемистоклюс укусил за ухо Алкида, и Алкид, зажмурив глаза и открыв рот, готов был зарыдать самым жалким образом, но, почувствовав, что за это легко можно было лишиться блюда, привел рот в прежнее положение и начал со слезами грызть баранью кость, от которой у него обе щеки лоснились жиром. Хозяйка очень часто обращалась к Чичикову с словами: «Вы ничего не кушаете, вы очень мало взяли». На что Чичиков отвечал всякий раз: «Покорнейше благодарю, я сыт, приятный разговор лучше всякого блюда».

«Он наливал очень усердно в оба стакана, и направо, и налево, и зятю, и Чичикову; Чичиков заметил, однако же, как-то вскользь, что самому себе он не много прибавлял. Это заставило его быть осторожным, и как только Ноздрев как-нибудь заговаривался или наливал зятю, он опрокидывал в ту же минуту свой стакан в тарелку. В непродолжительном времени была принесена на стол рябиновка, имевшая, по словам Ноздрева, совершенный вкус сливок, но в которой, к изумлению, слышна была сивушища во всей своей силе. Потом пили какой-то бальзам, носивший такое имя, какое даже трудно было припомнить, да и сам хозяин в другой раз назвал его уже другим именем».

«Ночь перед Рождеством»

«Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена варениками, другая сметаною. Мысли его и глаза невольно устремились на эти кушанья. «Посмотрим, — говорил он сам себе, — как будет есть Пацюк вареники. Наклоняться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя: нужно вареник сперва обмакнуть в сметану».

Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова. На себя только принимал он труд жевать и проглатывать. «Вишь, какое диво!» — подумал кузнец, разинув от удивления рот, и тот же час заметил, что вареник лезет и к нему в рот и уже вымазал губы сметаною».

3. Герои «Бесприданницы» Островского любили потягивать чай, но и не только его:

Вожеватов. Гаврило, дай-ка нам чайку моего, понимаешь?.. Моего!
Гаврило. Слушаю-с. (Уходит.)
Кнуров. Вы разве особенный какой пьете?
Вожеватов. Да все то же шампанское, только в чайники он разольет и стаканы с блюдечками подаст.

Вареник лезет и к нему в рот и уже вымазал губы сметаною

4. В жизни Ильи Ильича Обломова еда занимает крайне важное место:

«Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке. Какие телята утучнялись там к годовым праздникам! Какая птица воспитывалась! Сколько тонких соображений, сколько занятий и забот в ухаживанье за нею! Индейки и цыплята, назначаемые к именинам и другим торжественным дням, откармливались орехами; гусей лишали моциона, заставляли висеть в мешке неподвижно за несколько дней до праздника, чтоб они заплыли жиром. Какие запасы были там варений, солений, печений! Какие меды, какие квасы варились, какие пироги пеклись в Обломовке!»

Меняется жизнь, меняется обстановка, тускнеет и беднеет еда:

«Захар принес старую скатерть, постлал на половине стола, подле Обломова, потом осторожно, прикусив язык, принес прибор с графином водки, положил хлеб и ушел. Дверь с хозяйской половины отворилась, и вошла Агафья Матвеевна, неся проворно шипящую сковороду с яичницей. Акулины уже не было в доме. Анисья — и на кухне, и на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице у ней лежит глубокое уныние.

Какие меды, какие квасы варились, какие пироги пеклись в Обломовке!

Но не о себе, не о своем кофе вздыхает она, тужит не оттого, что ей нет случая посуетиться, похозяйничать широко, потолочь корицу, положить ваниль в соус или варить густые сливки, а оттого, что другой год не кушает этого ничего Илья Ильич, оттого, что кофе ему не берется пудами из лучшего магазина, а покупается на гривенники в лавочке; сливки приносит не чухонка, а снабжает ими та же лавочка, оттого, что вместо сочной котлетки она несет ему на завтрак яичницу, заправленную жесткой, залежавшейся в лавочке же ветчиной».

5. Герои Пушкина тоже были не дураки поесть:

Уж темно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

6. Герой «Анны Карениной» Стива Облонский знал толк и в еде, и в выпивке:

Мгновенно разостлав свежую скатерть на покрытый уже скатертью круглый стол под бронзовым бра, он пододвинул бархатные стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой и карточкой в руках, ожидая приказаний.

Если прикажете, ваше сиятельство, отдельный кабинет сейчас опростается: князь Голицын с дамой. Устрицы свежие получены.
- А! устрицы.
Степан Аркадьич задумался.
- Не изменить ли план, Левин? — сказал он, остановив палец на карте. И лицо его выражало серьезное недоумение.
- Хороши ли устрицы? Ты смотри!
- Фленсбургские, ваше сиятельство, остендских нет.
- Фленсбургские-то фленсбургские, да свежи ли?
- Вчера получены-с.
- Так что ж, не начать ли с устриц, а потом уж и весь план изменить? А?
- Мне все равно. Мне лучше всего щи и каша; но ведь здесь этого нет.
- Каша, а ла рюсс, прикажете? — сказал татарин, как няня над ребенком, нагибаясь над Левиным.
- Нет, без шуток, что ты выберешь, то и хорошо. Я побегал на коньках, и есть хочется. И не думай, — прибавил он, заметив на лице Облонского недовольное выражение, — чтоб я не оценил твоего выбора. Я с удовольствием поем хорошо.
- Еще бы! Что ни говори, это одно из удовольствий жизни, — оказал Степан Аркадьич. — Ну, так дай ты нам, братец ты мой, устриц два, или мало — три десятка, суп с кореньями…
- Прентаньер, — подхватил татарин. Но Степан Аркадьич, видно, не хотел ему доставлять удовольствие называть по-французски кушанья.
- С кореньями, знаешь? Потом тюрбо под густым соусом, потом… ростбифу; да смотри, чтобы хорош был. Да каплунов, что ли, ну и консервов.

Татарин, вспомнив манеру Степана Аркадьича не называть кушанья по французской карте, не повторял за ним, но доставил себе удовольствие повторить весь заказ по карте: «Суп прентаньер, тюрбо сос Бомарше, пулард, а лестрагон, маседуан де фрюи…» — и тотчас, как на пружинах, положив одну переплетенную карту и подхватив другую, карту вин, поднес ее Степану Аркадьичу.

Что же пить будем?
- Я что хочешь, только немного, шампанское, — сказал Левин.
- Как? сначала? А впрочем, правда, пожалуй. Ты любишь с белою печатью?
- Каше блан, — подхватил татарин.
- Ну, так этой марки к устрицам подай, а там видно будет.
- Слушаю-с. Столового какого прикажете?
- Нюи подай. Нет, уж лучше классический шабли.
- Слушаю-с. Сыру вашего прикажете?
- Ну да, пармезану. Или ты другой любишь?
- Нет, мне все равно, — не в силах удерживать улыбки, говорил Левин.

Вошел: и пробка в потолок, вина кометы брызнул ток

7. Для героя рассказа Чехова долгожданная трапеза обернулась настоящей бедой:

«Надворный советник Семен Петрович Подтыкин сел за стол, покрыл свою грудь салфеткой и, сгорая нетерпением, стал ожидать того момента, когда начнут подавать блины… Перед ним, как перед полководцем, осматривающим поле битвы, расстилалась целая картина… Посреди стола, вытянувшись во фронт, стояли стройные бутылки. Тут были три сорта водок, киевская наливка, шатолароз, рейнвейн и даже пузатый сосуд с произведением отцов бенедиктинцев. Вокруг напитков в художественном беспорядке теснились сельди с горчичным соусом, кильки, сметана, зернистая икра (3 руб. 40 коп. за фунт), свежая семга и проч. Подтыкин глядел на всё это и жадно глотал слюнки… Глаза его подернулись маслом, лицо покривило сладострастьем…

Ну, можно ли так долго? — поморщился он, обращаясь к жене. — Скорее, Катя!

Но вот, наконец, показалась кухарка с блинами… Семен Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки… Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной… Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился… Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот…

Но тут его хватил апоплексический удар».

Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки…

8. В «Хождении по мукам» главные герои, которые ведут весьма богемный образ жизни, то и дело потягивают вино и шампанское в ожидании скорой революции:

«Да, еще новость, — встретила Акундина, уверяет, что в самом ближайшем времени у нас будет революция. Понимаешь, на заводах, в деревнях — повсюду брожение. Ах, поскорее бы. Николай Иванович до того обрадовался, что повел меня к Пивато, и мы выпили бутылку шампанского, ни с того ни с сего, за будущую революцию».

«Даша, потягивая через соломинку шампанское, наблюдала за столиками. Вот перед запотевшим ведром и кожурой от лангуста сидит бритый человек с напудренными щеками. Глаза его полузакрыты, рот презрительно сжат. Очевидно, сидит и думает о том, что в конце концов электричество потухнет и все люди умрут, — стоит ли радоваться чему-нибудь».

«Он снял с нее пальто и шляпу и положил на сломанное креслице. Половой принес бутылку шампанского, мелких яблочков и кисть винограда с пробковыми опилками, заглянул в рукомойник и скрылся все так же хмуро. Елизавета Киевна отогнула штору на окне, — там среди мокрого пустыря горел газовый фонарь и ехали огромные бочки с согнувшимися под рогожами людьми на козлах. Она усмехнулась, подошла к зеркалу и стала поправлять себе волосы какими-то новыми, незнакомыми самой себе движениями. «Завтра опомнюсь, — сойду с ума», — подумала она спокойно и расправила полосатый бант.
Бессонов спросил:
- Вина хотите?
- Да, хочу».

«Иван Ильич велел вынести столик на палубу и, глядя на карточку, озабоченно стал скрести чисто выбритый подбородок.
- Что вы думаете, Дарья Дмитриевна, относительно бутылки легкого белого вина?
- Немного выпью с удовольствием.
- Белого или красного?
Даша так же деловито ответила:
- Или то, или другое.
- В таком случае — выпьем шипучего».

Но иногда герои попадают и на простецкие кухни:

«Даша подумала, что доставит ему удовольствие, если согласится, поднялась и пошла в столовую. Там на столе стояло блюдо с бутербродами и помятый самовар. Телегин сейчас же собрал грязные тарелки и поставил их прямо на пол в угол комнаты, оглянулся, ища тряпку, вытер стол носовым платком, налил Даше чаю и выбрал бутерброд наиболее «деликатный». Все это он делал не спеша, большими сильными руками, и приговаривал, словно особенно стараясь, чтобы Даше было уютно среди этого мусора: «Хозяйство у нас в беспорядке, это верно, но чай и колбаса первоклассные, от Елисеева. Были конфеты, но съедены, хотя, — он поджал губы и поглядел на Дашу, в синих глазах его появился испуг, затем решимость, — если позволите?» — и вытащил из жилетного кармана две карамельки в бумажках.

«С таким не пропадешь», — подумала Даша и тоже, чтобы ему было приятно, сказала:

— Как раз мои любимые карамельки».

А в революцию радости еды и вовсе редкость:

«Иван Ильич очень уважал свою печку, смазывал щели ее глиной, подвешивал под трубы жестянки, чтобы деготь не капал на пол. Когда вскипел чайник, он вытащил из кармана пакет и насыпал сахару в стакан, послаще. Из другого кармана вытащил лимон, чудом попавший ему в руки сегодня (выменял за варежки у инвалида на Невском), приготовил сладкий чай с лимоном и поставил перед Дашей.

Дашенька, тут с лимончиком… А сейчас я спроворю моргалку. Так называлось приспособление из железной баночки, где в подсолнечном масле плавал фитилек. Иван Ильич принес моргалку, и комната кое-как осветилась. Даша уже по-человечески сидела в кресле, кушала чай. Телегин, очень довольный, сел поблизости».

Он вытащил из кармана пакет и насыпал сахару в стакан, послаще

9. Еще один мастер описывать пиршества — Михаил Булгаков. В «Мастере и Маргарите» Воланд и компания — истинные ценители:

Нет, нет, нет! Ни слова больше! Ни в каком случае и никогда! В рот ничего не возьму в вашем буфете! Я, почтеннейший, проходил вчера мимо вашей стойки и до сих пор не могу забыть ни осетрины, ни брынзы. Драгоценный мой! Брынза не бывает зеленого цвета, это вас кто-то обманул. Ей полагается быть белой. Да, а чай? Ведь это же помои! Я своими глазами видел, как какая-то неопрятная девушка подливала из ведра в ваш громадный самовар сырую воду, а чай между тем продолжали разливать. Нет, милейший, так невозможно!
- Я извиняюсь, — заговорил ошеломленный этим внезапным нападением Андрей Фокич, — я не по этому делу, и осетрина здесь ни при чем.
- То есть как это ни при чем, если она испорчена!
- Осетрину прислали второй свежести, — сообщил буфетчик.

Голубчик, это вздор!
- Чего вздор?
- Вторая свежесть — вот что вздор! Свежесть бывает только одна — первая, она же и последняя. А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!

Дорогой Степан Богданович, — заговорил посетитель, проницательно улыбаясь, — никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, — лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки с острой и горячей закуской.

Степа был хитрым человеком и, как ни был болен, сообразил, что раз уж его застали в таком виде, нужно признаваться во всем.

Откровенно сказать… — начал он, еле ворочая языком, — вчера я немножко…
- Ни слова больше! — ответил визитер и отъехал с креслом в сторону. Степа, тараща глаза, увидел, что на маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке и, наконец, водка в объемистом ювелиршином графинчике. Особенно поразило Степу то, что графин запотел от холода. Впрочем, это было понятно — он помещался в полоскательнице, набитой льдом. Накрыто, словом, было чисто, умело.

Вторая свежесть — вздор! Свежесть бывает только одна — первая

Ну, и, конечно, золотая фраза Бегемота:

Ноблесс оближ, — заметил кот и налил Маргарите какой-то прозрачной жидкости в лафитный стакан.
- Это водка? — слабо спросила Маргарита.
Кот подпрыгнул на стуле от обиды.
- Помилуйте, королева, — прохрипел он, — разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

10. О еде в русской литературе можно говорить, пожалуй, бесконечно, но нужно же чем-то завершить. Напоследок вспомним, чем Бог послал отобедать «голубому воришке» из «12 стульев»:

«В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок».